Обзор судебной практики

Постановление судебной коллегии по экономическим делам Верховного Суда Республики Беларусь от 19.02.2020 по делу № 99-13 / 2019 / 199 А / 119 К

Ключевой вывод: расторжение договора является исключительной мерой ответственности за нарушение условий договора лизинга.

Фабула дела:

Между сторонами спора был заключен договор финансового лизинга, по которому истец (лизингодатель) передал ответчику (лизингополучателю) автомобиль МАЗ. Ответчик в добровольном порядке уплатил 69,79% лизинговых платежей от цены договора. Оставшаяся часть задолженности по лизинговым платежам, ввиду просрочки, была взыскана лизингодателем в порядке приказного производства и путем совершения исполнительных надписей нотариуса.

Договором финансового лизинга предусмотрено право лизингодателя при наличии просроченной задолженности по платежам свыше 60 дней (иных нарушений условий договора) требовать расторжение договора в одностороннем порядке и возврата в соответствии с законодательством предмета лизинга.

Основываясь на данном пункте договора и положениях статей 590, 593 ГК, лизингодатель обратился в суд с требованиями о расторжении договора финансового лизинга и возврате предмета лизинга. В кассационной жалобе он дополнительно указал, что неуплата лизинговых платежей не удовлетворяет имущественный интерес истца, заключающийся в размещении и последующем возврате с прибылью денежных средств, что противоречит сути договора финансового лизинга.

Выводы суда:

• Досрочное расторжение договора лизинга основывается на положениях статей 420, 590 ГК и допускает возможность такого расторжения по иным указанным в договоре основаниям, не относимым законодателем к категории существенных (часть вторая статьи 590, пункт 2 статьи 420 ГК).
• В силу положений статьи 420 ГК расторжение договора является исключительной мерой ответственности за нарушение условий договора, в связи с чем, с учетом необходимости соблюдения баланса прав и законных интересов обеих сторон, основания для расторжения договора в данном случае отсутствовали.
• Расторжение договора финансового лизинга, влекущее такие серьезные последствия, как прекращение правоотношений и возврат предмета лизинга, следует рассматривать в качестве крайней меры, применяемой к недобросовестному контрагенту в случае, когда все другие средства воздействия исчерпаны, а сохранение договорных отношений становится нецелесообразным и невыгодным для другой стороны.

Постановление судебной коллегии по экономическим делам Верховного Суда Республики Беларусь от 04.02.2020 по делу № 82-9/2019/162А/73К

Ключевой вывод: дилерский договор не является договором на закупку товара и не содержит условий договора на оказание маркетинговых услуг.

Фабула дела:

Между Производителем (Ответчиком 1) и Дилером (Ответчиком 2) был заключен дилерский договор, предметом которого являлось установление Ответчику 2 статуса официального дилера Производителя, с предоставлением права реализации продукции, изготавливаемой Производителем, на территории Российской Федерации.

Истец обратился в суд с требованием об установлении факта ничтожности данного дилерского договора. В своем исковом заявлении, со ссылками на нормы законодательства, Истец указывает, что:

1. Производитель не вправе самостоятельно выбирать исполнителя дилерских услуг.
2. Производитель не имеет права производить закупку дилерских услуг путем закупки из одного источника.
3. Со стороны производителя имело место злоупотребление правом.

Выводы суда

Суд отказал в удовлетворении иска, ссылаясь на то, что:

1. С учетом правовой природы и условий дилерского договора в рассматриваемом случае подпункт 1.3.2 пункта 1.3 Декрета Президента Республики Беларусь от 07.05.2012 № 6 «О стимулировании предпринимательской деятельности на территории средних, малых городских поселений, сельской местности» применению не подлежит, т.к. распространяет свое действие на закупку товаров за счет бюджетных средств и (или) средств государственных внебюджетных фондов получателями таких средств.

2. Дилерский договор не является договором на закупку товаров (работ, услуг) за счет собственных средств, поскольку не предполагает приобретение производителем на возмездной основе каких-либо товаров (работ, услуг), а содержит лишь основные согласованные сторонами условия, направленные на развитие между сторонами сотрудничества и хозяйственных связей. А значит, при заключении дилерского договора Производитель не должен был руководствоваться нормами Постановления Совета Министров Республики Беларусь от 15.03.2012 № 229 «О совершенствовании отношений в области закупок товаров (работ, услуг)».

3. Суд обоснованно не усмотрел в действиях Производителя по заключению дилерского договора злоупотребление правом (статья 9 ГК), указав на то, что истец не представил доказательств, что он имел намерение выступать дилером Производителя.

Также Суд пришел к выводам о том, что:

• Предназначением дилерского договора является не разовая передача товара, а организация долгосрочных отношений по продвижению товаров производителя до потребителей на определенной территории за пределами Республики Беларусь.
• Включение в договор пункта об обязанности дилера проведения маркетинговых исследований о состоянии рынка на подведомственной территории соответствует требованиям законодательства Республики Беларусь и не свидетельствует о заключении, в том числе договора на оказание маркетинговых услуг.

Постановление судебной коллегии по экономическим делам Верховного Суда Республики Беларусь от 31.03.2020 по делу № 48-20/2019/107а/284 К

Ключевой вывод: услуги, связанные с электронным предварительным информированием, предоставлением финансовых гарантий, консультированием и оформлением транзитных деклараций для нерезидентов, относятся к транспортно-экспедиционным услугам, для которых применяется ставка НДС в размере 0%.

Фабула дела:

По результатам  проведенной  проверки орган финансовых расследований пришел к выводу о наличии оснований для корректировки налоговой базы и сумм налогов, подлежащих уплате в бюджет, поскольку заявителем в проверяемом периоде не осуществлялась транспортно-экспедиционная деятельность и не оказывались транспортно-экспедиционные услуги нерезидентам Республики Беларусь (экспортируемые транспортные услуги), вследствие чего в проверяемом периоде им неправомерно применена ставка НДС в размере 0% по оборотам по реализации экспортируемых транспортных услуг.

Плательщик обратился в суд с требованием об отмене решения ДФР КГК.

Выводы суда:

• В положениях НК с учетом характера договора перевозки, договора транспортной экспедиции и прочих договоров в области транспортной деятельности не установлено четких критериев отнесения тех или иных вспомогательных транспортных услуг к «экспортируемым транспортным услугам», по которым предоставлена преференция в виде нулевой ставки по НДС
• Применение актов налогового законодательства по аналогии не допускается.
• Нормы, изложенные в налоговом законодательстве, не могут рассматриваться в отрыве от отраслевого законодательства, с помощью которого устанавливается фактическая экономическая сущность осуществляемой плательщиком деятельности.
• Применение плательщиком разъяснений государственных органов, являющихся регуляторами в сферах, непосредственно касающихся вида осуществляемой им деятельности, по вопросам применения законодательства презюмирует добросовестность плательщика налогов, сборов пошлин и гарантирует плательщику в силу положений части 1 пункта 3 статьи 21 НК административную и судебную защиту их прав и законных интересов.
• Действия заявителя по применению нулевой ставки НДС признаны правомерными.